###Виктор Прокопенко: "Не надо бояться чемодана в прихожей" ###

Тренерские отставки - такое же естественное явление, как восход или заход солнца. Резонансными или не очень их делают имена "отставников". Евгений Кучеревский, например, серьезная величина в отечественном футболе, поэтому недавнее, пусть и непродолжительное расставание мэтра с "Днепром", который под его руководством почти двадцать лет назад становился чемпионом СССР, оказалось в центре всеобщего внимания.

В любой отставке, как правило, присутствует недосказанность... "Утратил нити управления командой" - чистой воды эвфемизм. Наивная попытка превратить острый угол в овал. Стремление что-то объяснить, на самом деле ничего не объясняя. И речь не только о Кучеревском - об отставке как явлении футбольного бытия.

Спортивный директор "Шахтера", заслуженный тренер двух стран - Украины и России - Виктор Прокопенко, согласившийся поговорить на заданную тему с корреспондентом "СЭ", считает отставку вполне органичной составляющей любой тренерской карьеры. Потому что сам знаком с ней не понаслышке.

Но прежде Прокопенко прокомментировал вчерашнюю информацию о том, будто его кандидатура - в ряду возможных преемников Юрия Семина на посту главного тренера российской сборной:

- Приятно, что обо мне помнят в России и по-прежнему причисляют к обойме серьезных специалистов. Однако никаких разговоров по поводу сборной России я ни с кем не вел и целиком сосредоточен на работе в "Шахтере".

- А если такое предложение от РФС все-таки поступит?

- Знаете, я не люблю отвечать на вопросы в сослагательном наклонении...

- Что ж, Виктор Евгеньевич, тогда воспользуемся изъявительным наклонением. Вы согласны, что краеугольным камнем недоверия к тренеру являются низкие спортивные результаты команды? Неудачников в футболе не жалуют: проигрываешь - уходи, уступи место другому наставнику, если не более квалифицированному, то хотя бы более удачливому...

- То, о чем вы сейчас говорите, - футбольная аксиома. И в советское время, когда командами занимались обкомы и ЦК, и теперь, когда клубы являются чьей-то собственностью, за сползание в подвал турнирной таблицы кара одинакова. Хрестоматийная, можно сказать, ситуация. Хотя возможны и другие варианты. Например, тренер работает в очень серьезной команде, которой не грозит турнирный регресс, однако качество игры не устраивает кураторов клуба. Им мало только высокого места в таблице, они хотят еще и яркого зрелища, которого творческая концепция данного тренера не подразумевает. В таком случае рано или поздно, но разрыв тоже неизбежен.

Возможна и ситуация, когда тренер оказывается в "чужой" команде. Допустим, в советское время кто-то пришел бы в московский "Спартак" и начал ломать игру этого клуба на манер киевского "Динамо". Или - наоборот, вместо мощной, размашистой игры времен Валерия Лобановского кто-то собрался бы привить динамовской машине черты ажурного спартаковского футбола...

- Ну, с этими двумя знаменитыми клубами, по-моему, ничего подобного произойти не может: есть сила традиций, школа...

- Согласен. Однако с другими, менее "закоренелыми", что ли, клубами - сколько угодно. И тренера, как правило, терпят, пока команда более или не менее исправно набирает очки. В противном случае трения с работодателем неизбежны.

- Вы полагаете, именно так и произошло в случае с Кучеревским?

- Сложно со стороны судить, не зная того, что принято называть клубной кухней. Не только из чувства корпоративной солидарности, но искреннего уважения к Евгению Мефодьевичу как к профессиональному тренеру и человеку, я мысленно пытаюсь стать на его место. Всего год назад Кучеревского в Днепропетровске боготворили, готовы были носить на руках. Неужели всего за один сезон он растерял все свои профессиональные качества, разучился ладить с людьми? Да нет же, конечно! Просто заслуженный тренер СССР оказался заложником обстоятельств, без вины виноватым.

- Как это понимать?

- Очень просто. Куда смотрели руководители клуба, распродавая лучших игроков и никого не приобретая взамен? На что они надеялись? С тренера можно (и нужно!) спрашивать по всей строгости только в том случае, если ему создали условия для плодотворной работы, а он ими не воспользовался. К сожалению, в нашем футболе такие условия, по-моему, наблюдаются только в двух клубах - "Шахтере" и киевском "Динамо". В любой другой команде тренер рискует оказаться заложником обстоятельств.

- Вы ходили в таких заложниках?

- А как же! Жизнь - довольно длинная штука, и чаша сия почти никого из людей нашего цеха не минует. Когда почти двадцать лет назад я первый раз покидал "Черноморец", там тоже шефы команды сначала позволили разобрать лучших игроков, а крайним в итоге оказался главный тренер. Мы опустились вниз, однако еще было время, чтобы исправить ситуацию. Но - пришлось-таки написать заявление "по собственному желанию".

- Насколько это принципиально для тренера: самому написать заявление или дождаться, пока вынесут и объявят вердикт наверху?

- Может, для кого-то и принципиально, хотя я не вижу разницы: в лоб или по лбу. Нормальный тренер должен сам чувствовать, есть ли смысл продолжать работу с командой. А как формально будет обставлено увольнение, - дело десятое. У меня случалось по-всякому, но никогда не страдал по этому поводу.

- А по какому поводу страдали?

- Самое тягостное - это расставание с людьми. Понимаете, привыкаешь к городу, вживаешься в какой-то привычный уклад, обрастаешь друзьями, связями. Я всегда говорю, что дом у тренера там, где он работает. Нельзя допускать, чтобы в тебе поселилось чувство поденщика, временщика. Но вместе с тем, человек, посвятивший себя этой профессии, априори обязан знать, что зигзаг судьбы может случиться в любой момент и внутренне всегда должен быть к этому готов. У Джачинто Факкетти, одного из лучших защитников в истории мирового футбола, когда-то спрашивали: "Почему вы, великий игрок, идол нации, на которого столько лет молилась вся Италия, не стали тренером?" Знаете, что он ответил? "Меня никогда не прельщала перспектива видеть чемодан, стоящий наготове в прихожей".

- Хотите сказать, что охота к перемене мест - тоже обязательное требование к тренеру?

- Если не охота (с этим у всех, наверное, по-разному), то готовность к перемене мест должна непременно присутствовать. Как бы ни было тяжело всякий раз браться за ручку чемодана в прихожей... Лично у меня всегда оставался кусочек сердца там, где работал. В Одессе, Волгограде, Донецке, Москве... Переезжая, страдал, хотя понимал, что при нашей профессии иначе невозможно. Никогда никого не винил в том, что случилось. Отрезал по живому - и начинал новый виток... Сначала - тяжело, прошлое отпускает с трудом, но постепенно возникают новые впечатления, ощущения, захватывает интерес к новой работе, к людям, которые тебя окружают. Мне иногда кажется, что если в человеке нет духа бродяжничества - в хорошем, достойном толковании этого слова, -то тренер из него не получится.

- Что ни делается - все к лучшему. Философия тренера-пилигрима?

- Классическая формулировка этой древнекитайской, кажется, мудрости мне нравится больше: "Чем хуже, тем лучше". Применительно к нашей профессии, когда необходим выход из тупика, застоя, оно действительно так и есть. Хоть я сейчас и функционер, но всегда занимаю позицию тренера, особенно если тот оказывается заложником каких-то обстоятельств, а то еще и закулисных дел. Он может работать, не покладая рук, однако это все уйдет в песок, если атмосфера в клубе, инфраструктура не соответствуют провозглашенным задачам. Такого тренера мне искренне жаль.

- С годами готовность к перемене мест не притупляется?

- По моим ощущениям, нет. Если тренер начинает тяготиться частыми отлучками из дома, становится тяжелым на подъем, если для него комнатные тапочки, диван, кофе, который подносит жена, становятся обязательными бытовыми атрибутами, значит, ему лучше поменять профессию, не мучить ни себя, ни футбол.

- Невио Скала, работавший в Донецке, когда-то рассказывал мне, что в Италии даже благополучные тренеры дольше трех-четырех лет на одном месте не задерживаются. Сам он, правда, установил рекорд, проработав с "Пармой" семь сезонов, но тут надо учесть, что половина срока ушла на вывод клуба из неизвестности в лидеры европейского футбола середины 1990-х годов.

- Не думаю, будто это какая-то фирменная черта итальянского футбола. Во всем мире сплошь и рядом возникают коллизии, когда ни хозяева клубов, ни сами наставники не хотят мириться с однообразием, пусть даже со знаком плюс. Хотят перемен, новых острых ощущений. У Марчелло Липпи в "Ювентусе" все шло блестяще, а в "Инте-ре" ничего не получилось. Но от этого он не перестал быть элитным тренером.

- В свое время, оставляя пост главного тренера "Шахтера", вы мне сказали примерно так: "Трудно признаться самому себе, что кто-то может сделать с командой больше, чем ты, однако такое признание иногда необходимо..."

- По-моему, это касается любой профессии, не только тренерской. Надо иметь мужество признавать свои ошибки, Если я был в чем-то неправ, - плохо подготовил команду к матчу, выбрал неверную тактику, - никогда не стеснялся говорить об этом футболистам после неудачной игры... Честно признавался: да, ребята, грешен, это я напортачил, и в следующем матче с вашей и божьей помощью эти ошибки исправлю. Мне хватит для этого опыта и терпения.

- Какая из отставок в вашей карьере была самой обидной?

- Как ни странно, но ни одно из пережитых увольнений невозможно даже сравнить с двумя страшными ударами судьбы в моей тренерской биографии, которые к отставке вовсе не вели. Первый удар случился осенью 1997 года, когда "Ротор" выпустил из рук золотые медали на финише чемпионата России, проиграв решающий матч "Спартаку". Вторая история произошла летом 2001-го уже в Украине: с помощью "компьютерного" гола, придуманного для киевских динамовцев в Запорожье, у "Шахтера" тогда отняли чемпионство.

- Отставные тренеры в последнее время не тревожат чемодан в прихожей, потому что нередко становятся спортивными директорами в своих же клубах. Это что - мода? А может - гуманизм клубных боссов, желающих смягчить удар по самолюбию заслуженного человека?

- В принципе неплохо, если спортивный директор знает футбол изнутри. Нормальный тренер соглашается на эту должность не от безысходности, а по обоюдному согласию с руководством клуба. Ясно, что критерии оценки тренерского труда более четкие, чем работы спортивного директора. Успехи команды напрямую зависят от тренера и лишь косвенно - от спортивного директора. Степень риска иная, ответственность несравнима. Поэтому тренер -ключевая фигура в клубе.

- У вас есть возможность сравнить: когда тренерские отставки были, что называется, прозрачнее - в советское время или сейчас?

- Да с нашим братом никогда особо не церемонились! В советское время, правда, увольняли не столько за то, что команда плохо играет, занимает низкое место в турнирной таблице, сколько искали какой-то компромат, не имевший прямого отношения к футболу. Ну, выпил там, загулял... Чтобы на крюк подцепить - и потом, когда время придет, напомнить. Но если тренер давал результат, его продолжали терпеть, закрывая глаза на "моральный облик". По-моему, и теперь точно так же, хотя компромата вроде никто не собирает. Если сейчас укажут на дверь - это, конечно, серьезный удар, зато могут хоть заплатить до конца контракта, компенсировать, таким образом, моральные издержки.

- Получается, сейчас тренеры лучше защищены?

- Ну как вам сказать... Один раз уволят за плохой результат до истечения срока контракта, пусть и с денежной компенсацией, второй раз укажут на дверь... А на третий - никто может и не позвать.

- Ой ли, Виктор Евгеньевич? По моим обывательским наблюдениям, человек вашей профессии иногда представляется практически неуязвимым. Есть тренерская обойма, и если ты в нее попал, то, считай, пожизненно. Откуда бы ни попросили - все равно будешь востребован, не одним, так другим, или третьим...

- Уверяю вас, это заблуждение. Да, в тренерском мире есть некое "кольцо Сатурна", втиснуться в которое можно только в том случае, когда ты дал какие-то серьезные результаты. Если дальше, в следующей команде, результата не будет, тебе могут сделать поблажку, учитывая позитивный шлейф имени, кредит доверия будет чуть больше. Уволят не сразу, как поступили бы с кем-то другим, а будут дольше надеяться, что у тебя что-то получится. А не получится, все равно уволят...

- Однако потом обязательно найдется следующий клуб, который снова клюнет на человека из "кольца Сатурна"... Я хочу сказать, что имя в тренерском цехе иногда работает гораздо дольше, чем его носитель показывает достойные результаты. Согласны?

- Может быть... Хотя из "кольца Сатурна" при этом легко выпасть и оказаться в другом круге, на более низкой орбите. В Советском Союзе когда-то шутили, что граница между коммунизмом и развитым социализмом проходит по Кремлевской стене, а граница между развитым социализмом и просто социализмом - по Московской кольцевой дороге. Чувствуете разницу?

- Бывает такое ощущение, что тренер исчерпал себя в этой команде?

- Не знаю... Пока Бог миловал от подобных ощущений. Футболист может исчерпать себя, потому что ему бегать нужно. Тренеру - мыслить. Конечно, необходимы работоспособность, здоровье, поскольку иногда возникают жуткие психологические перегрузки. И эта составляющая нашей профессии, конечно, не беспредельна. Великий тренер Гавриил Качалин, когда-то выступавший перед нами, слушателями ВШТ, помню, говорил: "Если тренер хочет умереть своей смертью, то между клубами он обязательно должен брать передышку, чтобы зарядить аккумуляторы". От тренера любой команды требуют результата. В хорошем, благополучном клубе уровень тренерских нагрузок меньше, потому что победная игра быстрее зализывает зарубки на сердце. А без них в нашем деле не обойтись, как ни старайся.